Аромат свежесваренного кофе приятно щекотал ноздри. Слегка пригубив из своей чашечки, инспектор Борг вернулся к прерванной беседе.

— Ну а как успехи вашего сына? — обратился он к сержанту Глуму, разделившему с ним скромный завтрак в кафе «Сладкая жизнь».

— Прекрасно! — просиял Глум, отставив стакан с минералкой. — Вы же знаете, мой мальчик всегда имел склонность к математике и блестящие способности. В этом году он заканчивает математический факультет университета и, наверно, будет оставлен на кафедре. Но это что! — сержант чуть понизил голос и беспокойно оглянулся по сторонам.

— Я думаю, Денни на пороге большого открытия.

— Открытия? — рассеянно повторил инспектор, все еще смакуя обжигающий кофе.

— Ну да, — заволновался Глум, доставая из портфеля какой-то мятый листок. — Послушайте, что он написал мне в последнем письме.

Сержант поднес листок к глазам и прокашлялся: «... Дела в математике идут у меня как нельзя лучше, и если мне удастся кое-что вспомнить, то скоро я буду знаменитым. Не удивляйся, сейчас ты все поймешь.

18 марта, то есть ровно две недели назад, я вернулся на квартиру, которую мы снимаем вместе с Доном Поленосом, далеко за полночь. После студенческой пирушки в голове у меня шумело, и, чтобы немного сосредоточиться, я сел за стол и стал вчитываться в раскрытую книгу. Там приводилась знаменитая теорема Ферма, которую вот уже почти триста лет не может доказать человечество. Через пять минут мысли мои внезапно прояснились, и я как будто увидел необычайно простое и изящное доказательство этой теоремы. Дрожащими руками, сам себе не веря, я схватил первый попавшийся клочок бумаги и тут же набросал на нем идею доказательства. Затем вложил листок в раскрытую книгу, упал на кровать и мгновенно заснул.

Наутро я не помнил ничего, кроме того, что вложил листок между 21-й и 22-й страницами книги. Первым делом я бросился к столу. Каково же было мое изумление, когда я не обнаружил заветного листка в нужном месте. Оказалось, что мой сосед, этот безмозглый историк, стал точить на нем карандаш, а затем выбросил в мусоропровод... И теперь я каждый день мучительно вспоминаю свое доказательство и верю, что все-таки рано или поздно восстановлю его...».

— Неправда ли, у парня хорошая голова? — смахнув слезу умиления, Глум бережно спрятал письмо обратно.

— О да, — охотно согласился Борг, — и прекрасное чувство юмора.

Что имел в виду инспектор?