Воскресным вечером инспектор Борг, лежа на диване, по своему обыкновению слушал джаз. Наслаждаясь руладами саксофона, он не изменил позы даже тогда, когда в полуоткрытую дверь террасы протиснулся сержант Глум. Смущенно кашлянув, Глум застыл над бренным телом инспектора.

— Что там у вас на этот раз, сержант? — не открывая глаз, промычал Борг.

— Дело о наследстве, сэр.

— Опять наследство, — поморщился инспектор, но громкость чуть-чуть убавил. — Выкладывайте.

— Вы, конечно, знаете о неожиданной смерти Грэга Чебуракиса, — с готовностью начал Глум.

— Ну да, нефтяные заводы и терминалы, верфи, доки и прочее, — вяло откликнулся инспектор.

— Вот, вот, — заторопился Глум, видя, что собеседник стал терять интерес к разговору. — У Чебуракиса не было законных наследников, и большую часть своего огромного состояния он собирался завещать своей многолетней возлюбленной. Но за день до смерти порвал завещание, узнав о ее измене. В итоге на деньги Чебуракиса претендовал один его дальний родственник. Но неделю назад, — заволновался Глум, — заявился некто Нехороски, бывший инструктор по альпинизму, и предъявил рукописную записку Чебуракиса, в которой Грэг обещал ему половину состояния за спасение своей бесценной жизни.

— Это действительно имело место?

— Трудно сказать, — развел руками сержант. — Во всяком случае, доподлинно известно только, что двадцать лет назад этот самый Нехороски помог Чебуракису совершить восхождение на одну из не самых высоких вершин Гималаев. И вот там, на высоте шести тысяч метров, Чебуракис якобы сорвался в пропасть, а Нехороски, рискуя жизнью, вытащил его. Тогда растроганный Чебуракис окоченевшими от сильного мороза пальцами нацарапал на клочке бумаги обещание оставить Нехороски половину своего состояния.

— И в чем же проблема? — неожиданно очнулся Борг, с трудом разлепив глаза.

— Дело в том, что сам Чебуракис никогда не вспоминал об этом трагическом случае. К тому же эксперт-графолог, изучивший текст записки, высказывает сомнение в ее подлинности, но все-таки не исключает, что ее мог написать Чебуракис, учитывая экстремальные условия, в которых тот находился. Но мне хотелось, чтобы вы сами взглянули на копию этой записки. — Глум стал суетливо рыться в портфеле. — Хотя чернила расплылись и выцвели от времени, — добавил он, доставая листок бумаги, — наши фотографы хорошо поработали с ней, и текст легко разобрать...

— Уберите ее обратно. — Борг снова прикрыл глаза. — Записка наверняка поддельная...

Почему инспектор Борг сделал такой вывод?